С конца 1950-х годов во многих странах началось бурное развитие так называемого поп-арта (популярного искусства). Его образный язык был непривычен, парадоксален. В нем будто таилась насмешка над всем, что люди привыкли называть красотой, духовностью, художественным творчеством.

В 1963 г. в Нью-Йорке состоялась ретроспективная выставка работ известного американского поп-художника Р. Раушенберга. Входя в зал, зритель видел огромную «Белую картину» – полотно, покрытое белилами. Рядом висела «Черная картина» – измятые обрывки газет, заляпанные черной краской, и полотно под названием «Шарлин» – композиция из зеркальца, кусочков ткани и дерева, обрывков рубашки, расплющенного зонтика, почтовой открытки, литографий с картин старых мастеров и беспрерывно мигающей электролампы.

Было выставлено и знаменитое произведение художника под названием «Кровать» – натянутое на подрамник одеяло, покрытое потеками и брызгами краски. Раушенберг создал его, когда он, безвестный и бедный живописец, только мечтал о славе. Однажды не нашлось денег на покупку холста, и ему пришла в голову мысль натянуть на подрамник одеяло, прикрепить к нему подушку и покрыть их пятнами и брызгами красок, оказавшихся под рукой. Одеяло вместо холста – почему бы и нет?

Поп-искусство создавалось вне норм, образцов и традиций, любым способом и из любых материалов. Художник мог заимствовать мотивы и образы из рекламы, модного журнала, комиксов – банальные и безвкусные. Не думая, он «дополнял» живописное полотно разными предметами, приставленными, приклеенными или привешенными к нему (очки, деньги, окурки, костюм на вешалке, лестница-стремянка).

Белые, бесформенные, корявые фигуры из пластика «моются» в настоящих ванных, «пьют» кофе из фарфоровых чашек, «сидят» за обычными столами, на обычных стульях. Это творения американского поп-художника Ж. Сегала. Американец Клаас Олденбург изготовлял из разных материалов всевозможную «снедь» – сосиски, помидоры, батоны. Даже соорудил монумент в виде рубленой котлеты. Мир упаковок и муляжей, штампованных образов и манекенов. В поп-арте уравнивается банальное и прекрасное, низменное и высокое, синтетическое и живое. Странное искусство.

Можно ли всерьез называть искусством покрытое краской одеяло или гигантский карандаш губной помады на гусеничном ходу? Эстетический вкус, воспитанный на классических произведениях искусства, и обычный здравый смысл побуждают дать отрицательный ответ. Появление поп-искусства связывалось его теоретиками с революцией в творчестве, которая подобна революции в физике, совершенной открытиями Эйнштейна. Теоретики утверждали, что пришло время искусству расширить свои границы и, взрывая отжившие нормы образного языка, стать совершенно другим.

 

Клаас Олденбург. Кухонный очаг

 

До сих пор продолжается спор, кому – англичанам или американцам – принадлежит первенство в изобретении поп-арта, хотя именно в США он приобрел наибольшее значение. Расцвет поп-арта пришелся на бурные 1960-е годы, когда в странах Европы и Америки вспыхнули бунты молодежи, исполненной решимости взорвать устоявшиеся порядки общества. Молодежное движение не имело ни теории, ни цели – его объединял пафос отрицания. Не успев накопить опыта и знаний, не обремененные чувством ответственности, молодые люди готовы были выбросить за борт всю прошлую культуру. Анархический бунт без ясной цели, отрицание всего без четкой идейной программы – все это нашло отражение в новом искусстве.

Отличительная черта поп-арта – сочетание вызова с безразличием. Все одинаково ценно или бесценно, одинаково красиво или безобразно, одинаково достойно или недостойно. Только рекламный бизнес основан на таком же бесстрастно-деловитом отношении ко всему на свете. Не случайно именно реклама оказала огромное влияние на поп-арт, а многие его представители работают в рекламных центрах. Создатели рекламных передач и шоу способны искромсать на кусочки и соединить в нужной им комбинации гвозди и мадонну Рафаэля, пудру и фугу Баха. Точно так же поступает и поп-художник.

 

Том Весселман. Натюрморт № 39

 

Один остроумный критик назвал «маринованными» гипсовые головы, которыми американский художник Д. Джонс украсил свои знаменитые «Мишени». Эти головы с трудом втиснуты в ящики, соединенные с цветными изображениями мишеней. Намек на убийство? Предостережение от стрельбы по живой цели? Равнодушное допущение такой возможности? Скорее всего ни то, ни другое и ни третье.

Поп-художник может изобразить истребитель, подобный тем, на которых летали убийцы вьетнамских детей (например, F-3 работы Д. Розенкваста), или сцену расстрела (например, «Казнь» Ж. Сегала), но его непробиваемое равнодушие останется неизменным.

Поп-арт с его отрицанием всех художественных законов и норм привел к невиданному падению вкуса и к утрате духовного содержания. Если можно спроектировать монумент в виде гигантской котлеты или тарелки с яичницей, почему нельзя выставить на всеобщее обозрение «монументальную» могилу (что и сделал в 1968 г. К. Ольденбург)? Почему бы и нет? Художники поп-арта готовы следовать этой логике непритязательной и достаточно циничной. «Невозможное», «бедное», «мусорное», «земляное» искусство – прямое продолжение поп-арта, освободившего художника от эстетических норм, а произведение – от художественной формы. «Земля красива», – сказал Р. Моррис, и на выставках появились его «произведения» груды мусора, земли, металлических стружек, опилок.

Раз есть «земляное», почему бы не быть «водяному» искусству (плавающие сооружения из пластика, дерева и т.д.) или «небесному» (летающие надувные «скульптуры»)? Представитель французского поп-арта Ив Клейн сделал «скульптуру-аэростат» из 1001 баллона, наполненного газом.

Появились «огненные» произведения в виде струи горящего газа и, наконец, так называемые «ничто-произведения», которые горят, истаивают, ломаются, испаряются на глазах у зрителей. Это кучи мусора, куски льда, а то и живые курицы (голуби, свиньи), которым предстоит быть зарезанными в процессе демонстрации нового шедевра. Освобождаясь от законов и норм, искусство становится неразборчивым, грубым, антиэстетичным.

 

Клаас Олденбург. Гигантская шведская люстра

 

«Я за искусство, которое курится, подобно сигарете, воняет, как пара башмаков. Я за искусство, которое развевается вроде флага или помогает сморкаться, как носовой платок. Я за искусство, на котором можно сидеть». Эти ироничные и в то же время серьезные высказывания принадлежат американскому поп-художнику Клаасу Олденбургу.

«Я за искусство, на котором можно сидеть» – пожалуйста, оно создано немецким художником Дресслером. Зрители усаживались на его картины-сиденья и под звуки музыки вели дискуссию о смысле искусства. Пренебрежение духовным содержанием привело искусство к самоуничтожению. Поп-арту суждено было стать типичным примером вырождения искусства в антиискусство.

В фантастическом рассказе Рэя Брэдбери «Улыбка» нарисован страшный образ человечества, одичавшего после атомной катастрофы, существующего без книг, без живописи, без музыки. Но однажды с мальчиком, героем рассказа случилось чудо. В толпе озверелых людей, уничтожавших произведения искусства, ему удалось подобрать и сохранить (под страхом жестокого наказания!) фрагмент старинной живописи. Вглядевшись в него, он замер от необъяснимого ощущения счастья: на ладони лежала улыбка – это было все, что осталось от неизвестной ему Джоконды Леонардо да Винчи.

Пока жив такой мальчик, будет жить и настоящее искусство.