Закончилась война. Стали возрождаться из руин разрушенные немцами фабрики и заводы, выходили на поля тракторы, чтобы дать жизнь новому, послевоенному урожаю. Бывшие солдаты сменили военные гимнастерки на гражданскую одежду. И только вечные труженики войны — саперы продолжали воевать с «ржавой смертью» — фашистскими минами и фугасами, черными страшными занозами, засевшими в теле родной земли.

Вот лишь два эпизода их боевой, уже мирной работы.

Солдатское поле

Много русской земли искалечили фашистские орды. Долго еще после победных залпов оставались у нас поля, на которые после войны не ступала нога не только человека, но и животного. «Черной смертью» называли в народе эти некогда плодородные земли. Так и стояли они неухоженные, заросшие бурьяном...

Было такое поле и в одной из деревень Подмосковья. Здесь во время войны шли сильные бои. Главной магистралью, по которой двигалась техника — и немецкая и наша,— была неширокая проселочная дорога. Наступая, немцы минировали все прилегающие поля — боялись фланговых ударов.

После отступления фашистов пришли в деревню советские саперы. Много дней без сна и отдыха трудились они, освобождая поля от смертоносной тяжести. Горы противотанковых и противопехотных мин лежали по обочинам дороги. Да только торопились саперы — война продолжалась, и нельзя им было отставать от своих частей. Потому, видно, и осталось оно, это поле, незамеченным.

После войны зазеленели вокруг деревни пашни, заколосились пшеница и рожь. И только злополучное поле чернело бурьяном: люди боялись ступать на него после того, как подорвались там несколько домашних животных.

И вновь наступил день, когда пришли сюда саперы. Стали они прощупывать, прослушивать, как настоящие доктора, каждую пядь земли, каждый ее сантиметр. Время и непогода закрыли от глаз человеческих мины, трудно приходилось солдатам, но дело свое они знали, и через несколько дней последний щит с надписью «Мин нет» был забит в землю.

События эти происходили весной. На соседних полях деловито урчали тракторы, вспахивая уже отошедшую от зимних холодов землю. Задержались в деревне саперы, хотели посмотреть, как будут обрабатывать только что разминированное ими поле.

Но прошел день, близился к концу второй, а поле так и оставалось невспаханным. Командир поинтересовался у местного начальства, почему не обрабатывают его, разве хорошие земли колхозу не нужны?

Нет, оказывается, очень нужны, но... Боятся механизаторы пахать поле, которое в народе прозвали «черной смертью».

Тогда ефрейтор Евгений Давлятов — один из наиболее отличившихся при разминировании саперов — вызвался вспахать эту землю. До службы в армии он работал в своей деревне на тракторе, и механизаторское дело было ему не в диковинку.

Чуть ли не вся деревня наблюдала, как Евгений гектар за гектаром возвращал к жизни землю, некогда опасную для самой жизни. А когда закончил, сдержанные, настороженные поначалу колхозники бросились обнимать, благодарить отважного воина.

С тех пор это поле так и зовется — солдатским.

Особая геометрия

Свято хранит земля свои тайны — и те, от которых людям польза бывает, и те, которые горе приносят... Но с каждым годом все меньше остается на нашей земле этого горя, потому что научились саперы разгадывать ее тайны.

...Десять лет, как отгремела на Смоленщине война. Сколько машин проехало за это время по Минскому шоссе — не счесть. После войны его отремонтировали, покрыли асфальтом.

Группа саперов под командованием гвардии старшины Василия Яковлевича Савина очищала от мин близлежащие смоленские поля. Остановились они однажды на ночевку рядом с шоссе, недалеко от райцентра Издешково. Вот тут-то и обратил внимание бывалый сапер на свежую асфальтовую заплатину.

«Что-то уж очень не похожа она на отремонтированную выбоину,— подумал Василий Яковлевич.— Квадрат со слегка закругленными уголками, будто кто-то по линейке вычертил». Присмотрелся: на другой стороне дороги еще один квадрат.

Прошел по дороге дальше. Метрах в пятидесяти от тех двух увидел еще одну заплату — теперь уже посередине шоссе.

«Это уже серьезно,— задумался сапер.— Впереди должны быть еще две, а то и три заплаты».

Так и есть: выстроились на шоссе заплаты, словно на параде, три справа, три слева, две посередине.

Решил тогда старшина проверить свою догадку, пошел в деревню, что расположилась невдалеке. Узнал у одного старика: что-то копали перед отступлением на дороге немцы, срубы из бревен рубили... Значит, взрывные колодцы — окончательно заключил сапер и прямым ходом поехал в ремонтно-дорожное управление.

Там сначала не поверили: какие мины, какие фугасы? Столько лет машины ходят, и ничего. Потом, немного поостыв, переглянулись между собой: так вот, значит, почему мы каждый год по два раза ремонтируем это проклятое место!

Так уж случилось — не было в группе Савина опытных саперов, поэтому не захотел Василий Яковлевич рисковать молодыми солдатами, стал один очищать смертоносные, насквозь прогнившие колодцы.

Первая же разведка показала: все они соединены между собой. Видно, немцы хотели их разом подорвать. Можно представить, какая бы воронка образовалась! Места здесь низкие, заболоченные, вода бы сразу заполнила яму — вот тебе и озеро, хоть на карту наноси. Надолго смогли бы немцы задержать здесь наступление наших войск.

Неделю работал старшина Савин. Сто восемнадцать тяжелых бомб, не считая ящиков с зарядами, извлек он из этих восьми колодцев. Если следовать инструкции, такие взрывоопасные предметы положено подрывать на месте — прогнил металл, обнажились взрыватели...

«Но ведь подорви их здесь,— рассуждал Василий Яковлевич,— получится все, как немцы хотели. Только теперь стоять будут не танки и «катюши», а груженные мирным товаром машины».

Немцы хорошо здесь поработали: и бомбы необычные уложили в колодцы — с боковыми дополнительными взрывателями (попробуй только задень!), и провода подземные к электровзрывателям подвели, и всякие ловушки против саперов-разведчиков установили, чтобы разминировать нельзя было...

Хитроумны и коварны были эти ловушки, да только и они не устояли перед сноровкой и сообразительностью советского сапера.

По всем правилам засыпали дорожники опустевшие от бомб колодцы, поправили асфальт, и зашумело Минское шоссе покрышками проезжающих машин, водители которых так и не узнали о грозившей им еще недавно смертельной опасности...

***

Эхо войны... Оно и сегодня нет-нет да и напомнит о себе затаившейся в земле бомбой или миной.

И тогда поднимаются по тревоге молодые солдаты с миноискателями, сыновья тех послевоенных саперов, чтобы выполнить свой священный долг. И там, где они проходят, остаются таблички: «Проверено. Мин нет». Это значит, снова на полях будет колоситься пшеница, снова на земле будет мир...

Автор В. Федоров