К середине XIX века в Германии и Австрии сформировалось стилевое направление, которое получило название бидермейер (в вольном переводе с немецкого означает «добропорядочный обыватель»). Этот стиль очень точно соответствовал психологии типичного для бюргерской среды аполитичного обывателя, озабоченного личным благоденствием. В моду вошли кружевные женские платья на корсетах с узкой талией, пышными рукавами и множеством оборок; мужчины наряжались в узорные жилеты, цветные узкие фраки и цилиндры. Стены в комнатах оклеивались обоями светлых тонов (желтых, голубых, розовых) и с узором из мелких цветочков, такой же была обивка у прочной добротной мебели.

Именно в это время зажиточные бюргеры нередко решали амурные проблемы с помощью букетов цветов: объяснялись в любви, говорили комплименты или даже уверяли в серьезности своих намерений. В переведенной с немецкого языка «Энциклопедии символов» Ганса Бидермана приводится эта цветочная символика и справедливо утверждается, что сегодня она звучит достаточно комично.

Добропорядочный бюргер не мог кому попало дарить букеты роз. Если бы он вздумал преподнести их, например, соседке, почтенной матери семейства, это прозвучало бы по меньшей мере двусмысленно. Роза означает: «Позволь отдохнуть на твоей груди, о цветущая!» Не менее странно выглядели бы и гвоздики: «Страстное желание сотрясает мою грудь!» А вот с помощью мимозы можно было вполне обеспечить благожелательное к себе отношение: «Широкая, красивая душа, которая вмещается в тебе, подкрепляется твоей благородной, серьезной гордостью».

Тому, кто хотел поторопить избранницу с решением, приходилось запасаться сиренью — «Поспешим к алтарю, пока не прошла молодость».

Можно было и упрекнуть даму сердца за холодность, вариантов существовало для этого много: яблоня в цвету — «Окрасит ли, наконец, твои нежные щеки розовый жар любви?», львиный зев — «Твоя шаловливость когда-нибудь тебе горько отомстит!», чертополох — «Поэзия жизни проходит бесследно мимо тебя», пион — «Твоя гордость невыносима». Для более серьезных претензий приходилось использовать мак — «Твой сонливо-флегматичный темперамент не дает проявиться каким-либо значимым движениям сердца» или молочай — «Ты такая холодная, что можно подумать, что сердце твое из камня». Хлопнуть дверью, то есть разорвать отношения, помогала мята перечная — «Фальшивых сердец, как у тебя, я найду в избытке!»

Если дама получала от своего избранника лист вяза, значит, он намекал: «Наша любовь должна еще побыть тайной». В ответ мог раздаться целый «гербарий» чувств. От трагических стенаний: нарцисс белый — «Ужасно! Ты хочешь совсем меня уничтожить!» или мох — «Твое упрямство доводит меня до отчаяния» до проявлений ущемленной гордости с помощью той же мяты — «Кто будет хлопотать о таких пустяках!» или цветущего чеснока — «Я к тебе чувствую полнейшее равнодушие». Прозаичный лук ставил точку в отношениях: «Ты мне противен!»

Более всего подвохов таил в себе букет из разных цветов. Дарит кавалер изысканный букет из вишни в цвету и тростника, и получается: «Пусть то, что я при твоем появлении краснею, даст тебе знать о том тихом преклонении, которое я к тебе испытываю», а заодно «Приплюсуй этот отказ к уже полученным ранее».

В заголовке картина Э. Дега (1834—1917). «Дата с хризантемами»