Осень, еще похожая погодой на лето, словно бы украдкой чуть-чуть подкрасила кроны груш в степных перелесках, листву кленов, обрызгала легкой желтизной зелень берез. Немного пожухли заросли рогоза у речных и озерных берегов. А ярко-зеленое поле сахарной свеклы, словно огромный ковер, лежит в квадратной золоченой раме из четырех ясеневых лесополос. До предела налились сладким соком белые корни — вот-вот начнется уборка, а чтобы ничего не пропало из урожая, уже скосили и свезли к фермам сочную ботву. А на следующий день остановилась на том поле последняя стая перелетных чибисов. И даже когда пошли по рядкам комбайны, когда засновали от дороги и обратно десятки автомобилей, птицы никак не хотели покидать кормное место. Вспугнутая на одном краю поля стая дружно перелетала в дальний угол или ненадолго улетала к прудам на водопой.

Улетающие чибисы не вызывают тех чувств, как журавли, покидающие родину. Может быть, потому что их стаи высоко не поднимаются; пролетев немного, нередко опускаются на землю снова, словно и не в дальнем пути птицы, а просто меняют место. Зато на весеннем пролете чибис — такой же символ возвращающейся весны, как жаворонок, скворец и журавлъ, потому что самые первые чибисы появляются, когда на белом покрове полей только-только начинают чернеть пятна проталин, а русла рек угадываются лишь по редким промоинам. Иногда взгляд ловит их и в городском небе, но мелькание черно-белых крыльев слишком быстро исчезает за высокими громадами зданий.

Головокружительные весенние полеты самцов можно назвать воздушными танцами, в которых им не нужны ни партнеры, ни зрители. Они начинаются вскоре после прилета птиц на гнездовые места. Взлетев на метр-полтора над землей, чибис разгоняется сильными взмахами, кренясь то вправо, то влево и не набирая высоты. Широкие крылья, рассекая воздух, рождают звук, который в тихую погоду слышится метров за двести, а то и дальше как отчетливое «ффух-ффух-ффух». Развив предельную скорость, чибис круто, почти свечой взмывает вверх и продолжает полет уже в ином темпе. Взмахов больше не слышно, но далеко разносится чуть протяжный, сипловатый крик, который трудно передать буквами. За этим возгласом-вступлением следует визгливое «кви-кви» и снова вскрик, похожий на первый. И в этот момент воздушный танцор как бы останавливается на месте и с вывертом, чуть не опрокидываясь на спину, падает к земле, увеличивая скорость падения резкими полувзмахами.

Высота, с которой чибис бросается вниз, невелика, но он с такой стремительностью проносится эти несколько метров, что восхищение его мастерством мгновенно сменяется тревогой, что вот-вот черно-белая крылатая фигурка врежется в мокрую пашню, став комком испачканных грязью перьев. А птица действительно исчезает из вида, проносясь бреющим полетом между оплывшими гребнями борозд зяби, едва не касаясь их кончиками полетных перьев. И снова начинается разгон и повторение тех же колен полета-танца, и снова над полем или мелеющими разливами, или над гладью степного пруда раздается быстрое «ффух-ффух-ффух», в которое вплетается тихий, жестковато-скрипучий звук трущихся друг о друга маховых перьев.

Крейсерский же полет чибиса по скорости немного уступает полету других куликов — острокрылых быстролетов. В отличив от них его крылья, особенно у самцов, не сужаются к концам, а, наоборот, расширяются, как пестрые веера, и чибиса легко узнать в воздухе даже издали по своеобразному порхающему полету. Это неспешное порхание создает обманчивое впечатление, и охотники-новички часто соблазняются кажущейся легкостью добычи. Но чибис — непревзойденный ас воздушного маневра и легко отворачивает от бокового или встречного заряда дроби, мгновенно и словно бы играючи меняя направление полета. Совершенная управляемость полетом и неутомимость делают этого кулика настоящим властелином воздуха. Он может лишь поддаться разбушевавшейся стихии, но не сдаться ей. Давно стал хрестоматийным трансатлантический бросок огромной стаи чибисов в декабре 1927 года. Застигнутая над морем сильным восточным ураганом, эта стая, не растеряв своих, пересекла океан от Ирландии до Ньюфаундленда за 24 часа, преодолев 3600 километров.

Рано прилетают передовые чибисы, не страшась последних ночных морозов: была бы днем открытая, оттаявшая земля, в которой уже ожили насекомые, мокрицы, черви. Но сильный весенний снегопад, который даже в Черноземье может случиться и в апреле, обращает смелых птиц в бегство. Впрочем, с началом гнездования чибисы перестают бояться и снега. Да и зимовать большинство европейских чибисов отправляются в Западную Европу (тамошние птицы живут оседло). Птицы же из Азии зимуют на юге континента — от Сирии до Индии.

Чибисы — жители низкотравных лугов, где с их ростом можно иметь хороший круговой обзор, не взлетая с земли. Они с большей охотой гнездятся почти на голом месте, нежели на хорошей сенокосной луговине. Сыроватые солонцы среди полей, выбитые пастбища вокруг степных озер, заброшенные мокрые огороды в долинах малых рек, осушенные торфяники — вот что устраивает этих птиц. Но почти обязательным условием является близость воды.

У этих куликов в период четырехнедельного насиживания особый способ обмана врагов. Ни самец, ни самка не притворяются увечными, а сообща отводят опасность в сторону от гнезда. Все население гнездовой колонии упреждает приближение пернатого или четвероногого хищника, а также и человека. Птицы покидают гнезда, молча летят навстречу нарушителю их спокойствия и начинают тревожно кричать над его головой. Беспокойное кружение и плачущие крики сбивают хищника с толку, и он, понимая причину волнения птиц, начинает рыскать на пустом месте. И чем энергичнее его поиск, тем ниже летают, исходя надрывным «плачем», чибисы. На эту уловку попадаются даже бывалые вороны.

Стоит же хищнику даже случайно попасть в расположение колонии, как с ее хозяевами происходит обратное превращение: от волнения не остается и следов, они «успокаиваются», опускаются на землю и своим равнодушно-спокойным обликом и поведением как бы предлагают: ищи, мол, сколько угодно, здесь ничего нет. А цвет скорлупы яиц такой, что их действительно очень трудно обнаружить, если рядом нет самой птицы.

С вылуплением птенцов тактика защиты потомства, по крайней мере от пернатых хищников, меняется. Пропуская мимо горлиц, крачек, мелких чаек, уток, чибисы поднимают тревогу, заметив приближение грача, коршуна, вороны. Дав птенцам команду затаиться, легкие на крыло, оба родителя, используя преимущество в скорости и маневре, с вывертами и взвизгиванием бросаются на врага, заставляя его свернуть с пути или опуститься на землю, где ему не найти, не догнать проворных чибисят.

Быстро растут птенцы, быстро растет в их крыльях полетное перо, и уже на втором месяце жизни они не уступают родителям в мастерстве полета. Тогда и приходит конец родительской опеке: распадаются семьи, расстаются молодые и взрослые птицы, разделяясь в свои стаи. Обучать новое поколение ничему не надо. Кого следует опасаться, показали. И уже за неделю-полторы до солнцеворота начинают встречаться стайки, занятые только кормежкой, а там понемногу и незаметно начинается перелет.

Последние чибисы на верхнем Дону попадались на глаза глубокой осенью, почти в предзимье. Не больные, бескрылые птицы, а здоровые, неутомимые летуны. Их осенний пролет похож на обычные кормовые кочевки других птиц. По лугам и пастбищам, по свекловичным плантациям в разных направлениях перелетают большие и маленькие стаи, кружат, возвращаются и, как быстрые темные облачка, исчезают за горизонтом. Уследи-ка за ними! А оказывается, что местных птиц давно уже нет, что сменили их те, которые первыми пролетали тут транзитом весной. А потом исчезают и эти.