Это рассказ о птице, которая из-за стихийного бедствия оказалась как вид в угрожающем положении на значительной части своего гнездового ареала, и у зоологов даже возникало сомнение в том, что она по-прежнему будет гнездиться на территории нашей страны. Это рассказ об одном из трех европейских ястребов, тювике — птице редкой, интересной и малоизученной, не по вине человека попавшей в списки нескольких «Красных книг» и без его участия и помощи почти восстановившей и былой ареал и прежнюю численность.

Еще не только в нашей памяти, но и в живой природе не исчезли следы первых месяцев 1969 года, которые во всем бассейне Дона, главном оплоте тювиков, были такими морозными и бесснежными, что даже под пологом леса земля к весне промерзла на глубину более двух метров. Да еще необыкновенной силы пыльные бури намели в степные балки столько грунта, что были заживо погребены даже такие землекопы, как сурки-байбаки. Погибли, вымерзли, местами поголовно, многие животные — от насекомых до земноводных и пресмыкающихся. Ящерицы и ящурки стали такой редкостью, что их тоже можно было бы заносить в тревожные списки как находящихся под угрозой исчезновения. И тювикам стало нечем кормить птенцов.

Но природа сама исправила положение, казавшееся безнадежным. Ящерицы не исчезли, и сначала они, а затем постепенно и ястреб начали восстанавливать былую численность. В 1984 году тювики появились уже на Верхнем Дону, у северной границы своего исконного ареала. В низовьях же, в хороших добычливых урочищах, сейчас уже тесновато становится семейным парам, и самцам приходится устанавливать права на владение участками в ожесточенных драках с соседями, которые не прочь поохотиться на чужой территории.

Тювик — птица речных долин, где достаточно подходящих для устройства гнезд деревьев, где по пескам и сухим крутобережьям в избытке плодятся ящерицы, где нет у него никаких конкурентов. К соседству человека этот маленький хищник относится безбоязненно. Эта доверчивость местами доходит до того, что тювики не только охотятся на воробьев по дворам и улицам, но и гнездятся на хуторских и станичных усадьбах, устраивая гнезда иногда буквально на виду. Урона домашней птице они не наносят.

«Тювик» — название народное, звукоподражательное, по голосу птицы, так же, как чибис, чиж, чечевица. Ястреб-самец, принося добычу, зовет самку с гнезда звонким, двусложным криком, который довольно похож на ночную перекличку домовых сычей. Что-то вроде повторяющегося без пауз «ку-эк, ку-эк, ку-эк...» Звуки, напоминающие этот призыв, появляются уже в писке недельных птенцов, а у слетков это сходство позволяет безошибочно узнавать, кому принадлежит голос. Он более высок и протяжен, чем у взрослых, и слышится как отчетливое «тююви». Этим криком покинувший гнездо молодняк напоминает родителям, что пора бы и покормить. Голос взрослой самки, когда она отвечает самцу, похож на учащенный крик токующего бекаса: «та-ке, та-ке, та-ке...», которое может завершиться отрывистым «ку-вик».

Одна из необычных и удивительных особенностей тювиков — связанное с возрастом и сезоном изменение цвета глаз. Вообще птиц, у которых глаза птенцов и взрослых окрашены по-разиому, немало. У большого баклана радужина изумрудно-зеленая, а у его птенцов — коричневая, у орла-могильника она цвета светлого картона, а у орлят глаза черные. Ястреб-тетеревятник желтоглаз, а его птепцы, пока они в гнезде, голубоглазы. Но только у тювика цвет радужины меняется несколько раз в жизни. Его птенцы вылупляются черноглазыми, но на втором месяце черный цвет меняется на карий, еще позже радужина становится красноватой. Но в гнездовое время глаза самца и самки опять, как и у птенцов, агатово-черные, причем настолько, что ни под ярким солнцем, ни при ровном освещении в пасмурную погоду в них невозможно различить зрачок. Кончаются гнездовые заботы, и снова глаза взрослых приобретают красноватую окраску.

Если бы не глаза и не мелкие различия в окраске оперения, тювик был бы почти полным двойником ястреба-перепелятника. Но в поведении этих двух птиц гораздо меньше сходства, нежели во внешности. Перепелятник — профессиональный птицелов, и всякая другая добыча для него случайна. У тювика набор кормов значительно шире. По сравнению с перепелятником он и короткопал и   коротконог (его латинское название и  означает — ястреб коротконогий), но ловит мелких птиц с тем же проворством, что и его желтоглазый сородич. Не прочь он заглянуть с той же целью в чужое гнездо с птенцами. Не отказывается от насекомых. Ведь даже самые сильные и благородные из пернатых  аристократов неба иногда позволяют себе охотиться на стрекоз, жуков, саранчу и кузнечиков, ловя их скорее для разнообразия,  нежели от безысходности. Так же относится к шестиногой добыче и тювик. Но существовать на этом корме, а тем более выращивать на нем птенцов ястребу нельзя, да и невозможно обеспечить выводок достаточным количеством насекомых: это не мухоловки. Ястребята должны расти на хорошем, свежем мясе и получать его вволю. И кормит тювик своих птенцов с первого дня их жизни до вылета из гнезда ящерицами.

У птенцов даже выработался необычный для дневных птиц суточный ритм жизни. Утром они не по-птичьи долго и крепко спят, и не могут разбудить их ни громкие голоса родителей, ни оглушительная «стрельба» пастушьих кнутов, ни комары, ни солнце. Самец успевает накормить самку, завтракает сам. Потом он и она немного «ремонтируют» гнездо, укладывая на борта новые прутики, играют, и все равно у них остается еще много свободного времени.

Первую дневную порцию ястребята получают, когда солнце уже приближается к зениту, когда отогревшиеся в его лучах ящерицы усердно охотятся сами. До недельного возраста самка кормит птенцов из клюва, оделяя всех поровну, так что никто не остается голодным. Потом каждому достается по одной обезглавленной ящерице, которую ястребенок проглатывает целиком и вскоре засыпает снова. На разовое кормление всего выводка в гнезде у родителей уходит всего 20—30 минут, не более. Самец приносит добычу с периферии своего участка и даже при изобилии добычи никогда не охотится рядом с гнездом. Это привилегия самки, которая иногда, чтобы быстрее накормить ястребят, ловит одну-две ящерицы возле гнездового дерева. Ближние ящерицы словно бы охраняются птицами, как живой неприкосновенный запас, который станет добычей, когда птенцы начнут летать. Тювиков не обманывает защитная окраска ящериц, и они одинаково ловят и серых и зеленых даже в такой траве, которая должна делать этих пресмыкающихся невидимками.

Иногда самец, увлекшись охотой и сбившись со счета, ловит лишнюю ящерицу, которую отдать уже некому: самка накормлена, спят сытые птенцы, и самому есть не хочется. Тогда ястреб оставляет добычу впрок. Не на долгое, конечно, хранение, а пока кто-нибудь из семьи не проголодается. У него на одном из ближних к гнезду деревьев есть толстая горизонтальная ветка, на которую он и кладет ящерицу, как в кладовую. Самка, хотя и видит, где лежит предназначенная ей или птенцам готовая добыча, самовольно ее никогда не берет.

Кроме охоты, у самца есть и другие обязанности: он и охрану несет, и гнездо надстраивает, чтобы птенцы не вывалились, и защищает малышей от солнца, разворачивая над ними теневым зонтиком крылья и хвост. Вообще-то это забота матери, но и отец, когда свободен, охотно занимается детьми и домом.