Осенью природа дает прощальный бал — своей красочностью и великолепием он соперничает с летом. Открывают этот осенний праздник клены. «В багрец и золото одетые леса...» — это не про них разве? Какими словами рассказать об их осенней красоте? Разве «желтый» или «красный» скажет о тонкой игре цветов? Оттенках? О том, как солнечный луч дробится в золотой кроне, ломается и падает с листа на лист, и узорчатые беглые тени скользят среди них? Как клочья синего неба вперемешку с крупными и яркими, как огонь, угластыми листьями мотаются на старом клене, когда налетает ветер?

Самый обычный остролистный клен начинает осень рыжими и красными листьями, но они ненадолго — их сменяют желтые, и таким чисто-желтым он ее и заканчивает. Дерево роняет крупные золотые листья, и они беззвучно опускаются на землю, прочертив в воздухе плавный неспешный зигзаг. Крона редеет, в ней все больше синего — неба — и все меньше желтого. Когда в ней светится всего лишь несколько запоздалых листьев, молодые побеги, идущие от основания ствола, и молодые кленочки, которые еще не поднялись до высоты крон старых деревьев, все еще одеты листьями. Они их теряют последними — в сквозном, уже облетевшем лесу еще долго догорают их бледные факелы. Так клен, начав листопад, и заканчивает его.

Вся эта красота и «пышное природы увяданъе» имеют вполне прозаическое объяснение: «деловая» активность зеленого хлорофилла в листьях клена и других деревьев осенью ослабевает, сам он с каждым днем разрушается, и тогда становятся более заметны в листьях красные и желтые пигменты — красители. Они и летом наполняли ткани листа, но обильный и ярко окрашенный хлорофилл забивал их своей зеленью.

Опавшие листья звонко хрустят под ногой; даже уже подвявшие, они удивляют чистотой и щедростью красок. И ведь нет двух одинаковых! Они различны не только окраской, но и размером. Вырастая до своего предела, они обычно достигают разной величины при одинаковой форме — это стратегия дерева. Так удобнее, надежнее уложить их в компактную мозаику кроны, где все пространство занято листьями и зазоры между ними минимальны. Клен — дерево светолюбивое, но самостоятельных лесов почти не образует, обычно растет на вторых ролях среди дубов, елей, и крона его, как правило, не выходит в верхний полог леса. Чтобы собрать свет максимально, чтобы его хватило, дерево и использует ювелирно сложенную мозаику.

Листья у остролистного клена замечательны красотой формы и декоративностью. Они супротивны, то есть сидят строго друг против друга парами: основания черешков листьев мясисты и обычно на побеге смыкаются, так что основание пары листьев почти охватывает его кольцом. Так же парно отходят от сучьев и побеги. По этим супротивным почкам-побегам дерево легко узнать и зимой.

Клен заранее, еще летом закладывает зачатки листьев будущего года, одевая их множеством почечных чешуй. Это тоже листья, только видоизмененные. Поэтому с первым весенним теплом уже готовые листья разворачиваются. Эти первые листочки, едва появившиеся на свет из почки, нежнейшие и, еще смятые, часто окрашены в буро-красный цвет. Это страховка от холода.

И в это же время дерево зацветает. Из одних почек появляются листья, из других — соцветия, они, как и листья, были заложены еще в прошлом году. Иной раз цветение начинается на день-два раньше, чем появляются листья.

С цветением у клена не все просто. Он образует мужские, женские и обоеполые цветки. Видимо, это полно глубокого биологического смысла — соотношение деревьев с разными цветками остается постоянным.

Мелкие, зеленовато-желтые цветки собраны в хорошо заметные соцветия-зонтики, одевающие крону клена нарядным ярким кружевом. Обилие нектара в них привлекает множество насекомых.

К осени созревают плоды — это хорошо известные всем крылатки. Пара однобоких крылышек, исчерченных нервами, приросла к паре сросшихся семян. Созревая, они распадаются, и каждое крылышко бережно опускает на землю единственное семя. Этот «летательный аппарат» весьма эффективен — всходы потом видишь по всему лесу, по всему городскому парку, если там есть хоть два-три дерева клена, на балконах, на крышах, если в водосточном желобе скопилось немного земли и пыли.

А вблизи дерева кленовый подрост поражает обилием: будто специально клен сеяли — подрост поднялся ровно и густо, без единого просвета. Лишь у одного-двух из этих малышей жизнь будет долгой, и станут они деревьями: ведь если клены в молодости и переносят затенение, позже требуют много света. Клены прекрасно возобновляются и порослью от пней.

Семена, пролежавшие под снегом зиму, всходят обычно весной, а те, что сильно высохли за это время, взойдут только на следующий год. Из лопнувшей серой кожуры семян показываются двумя узенькими линеечками нежные зеленые семядоли. Они раскатываются, расправляются, но все же на них остаются Замятины — следы от сгибов, ведь в семени они были сложены, свернуты, как полотно в рулоне. Из маленькой почечки вскоре появляются два листа, сидящие друг против друга. Они лишены острых углов и лопастей и так мало похожи на кленовые, что кажутся чужими. Но вторая пара листьев, которая появляется на следующий год, не оставляет сомнений в родстве этого малыша и прекрасного дерева.

В первый год кленок едва дотягивается до 15 сантиметров. На второй набирает темп, и к 5—7 годам вымахивает выше двух метров. Остролистный да и другие клены очень быстро растут. Это, как говорят лесоводы, гонкая порода — годовой прирост молодого дерева иной раз достигает метра.

Ствол у клена довольно прямой и одет гладкой тонкой корой; только у старых деревьев ее разрывают продольные трещины, однако неглубокие. Корневая система характерна: короткий стержневой корень и множество далеко в стороны и вглубь расходящихся боковых корней. Поэтому клены легко пересаживать — хотя они и цепкие, но сидят в земле неглубоко.

Клен очень требователен к питательности и влажности почвы, более даже, чем дуб, и не терпит даже слабой засоленности ее.

Как все широколистные породы, клен теплолюбив. Однако мороза не боится: даже тронувшись в рост по весне, не обмерзает, когда случаются заморозки. Клен прежде других выходит из состояния зимнего покоя. В наших широтах сокодвижение у него открывается намного раньше, чем у березы. В Подмосковье оно начинается где-то в двадцатых числах марта, а в иные годы в феврале и даже декабре, если долго стоят оттепели.

Несмотря на морозостойкость, остролистный клен не распространяется далеко на восток и едва лишь переходит Урал. Да и на север не очень стремится: маленькие деревца встречаются в Ленинградской области, крупные же деревья не растут севернее Московской.

У всех кленов отличная древесина — не только прочная, но и красивая. Строение ее тонкое, а белые сердцевинные лучи блестят, особенно на продольном срезе. Она трудно, но ровно колется. Твердая и крепкая кленовая древесина всегда использовалась в столярном деле, шла на сапожные гвоздики, на ободья, топорища (лучшие делали из татарского клена), гребни прялок, кулаки мельничных колес, на духовые музыкальные инструменты. Кленовые дрова тоже хороши.

В весеннем соке деревьев — пасоке — содержится главным образом фруктовый сахар; в кленовом же соке растворен тростниковый, и содержание его весьма высоко — 3 процента. У американского сахарного клена сок еще слаще (более 4 процентов сахара), поэтому в Канаде клены и по сей день служат сырьем для производства сахара. У кленового сахара свой вкус, и многие предпочитают его свекловичному и иным видам сахара.

Кленов на белом свете более полутора сотен видов — больше всего в Юго-Восточной Азии и Северной Америке. Их красота покоряет. Недаром осенние клены — излюбленный мотив старых китайских и японских гравюр. Кленовый лист украшает и флаг Канады — дерево стало символом этой лесной, богатой кленом страны.

У нас их около трех десятков; многие можно увидеть не только в лесу, но и в городе — явор, полевой клен, татарский клен и другие. Есть один, с которым знакомы все, но, может быть, даже не догадываются, что это клен.

Клен ясенелистный (или неклен, или негундо) был завезен в Европу из Северной Америки, потому его называют еще американским. Его листья, как у ясеня, состоят из 3—7 самостоятельных острых листочков, насаженных на общий черешок; обильные плоды всю зиму свисают с ветвей и осыпаются лишь весной. С поразительной быстротой это неказистое малорослое дерево распространилось по всей стране — в уличных посадках, вдоль железных дорог. Благодаря исключительной неприхотливости и быстрому росту оно натурализовалось и теперь уже в качестве сорняка наполняет наши парки, растет на свалках, по окраинам поселков. Недолговечность, низкое качество древесины и неприглядность делают его крайне нежелательным в культурных посадках. Это тем более досадно, что у нас в стране старая традиция культуры кленовых посадок — вспомните Петербург, его осенние пригороды.

Клен ясенелистный

Наибольшим природным разнообразием кленов у нас отличаются Кавказ и Дальний Восток. Осень в Приморье — пора особая, фантастически яркая и разноцветная. Любые эпитеты в превосходной степени не могут оказаться чрезмерными, если возьмешься рассказывать о дальневосточной тайге в октябре. Ведут эту осеннюю палитру клены. Их здесь множество, и у каждого вида свои краски. В середине октября, когда «роняет лес багряный свой убор», клены пылают, догорая, и невозможно решить, который краше. Пылающая кленовыми красками тайга навсегда остается в памяти всякого, кто хоть однажды видел это чудо природы.

Так отчего же мы так скупо используем клены в озеленении городов?

На рисунке — листья и плоды различных видов клена: остролистного (1), татарского (2), американского (3) и явора (4). Ниже — соцветие клена остролистного (5), обоеполый (6) и мужской (7) цветки.