Канарейка в клетке, слоники, стоящие по росту на комоде, гитара с бантом на стене. Увидев все это, можно совершенно точно сказать: ты в жилище мещанина. Кто мне такое в детстве внушил или где я такое сама вычитала? Сколько ни ломала голову, не вспомнила. Тем не менее, став взрослой, я относилась к канарейкам плохо: они для меня не существовали. Но вот лет десять назад мой сосед Сергей Петрович, которого никак нельзя было отнести к мещанам, вдруг спросил у меня, почему его канарейки не выводят птенцов, хотя он уверен, что содержит их по всем правилам? Я зашла к нему и впервые услышала, как поет канарейка. Пожалуй, те же чувства — удивление и восхищение — может вызвать еще только одна птица: соловей...

На песчаном правобережье Северского Донца у слияния его с Доном раскидано множество маленьких, безымянных низинок. В одних вешняя вода держится до середины лета, в других — подольше, третьи высыхают до наступления степного зноя. Это уже не лужи, но еще и не озера: старинное казачье название им — озеречки. В мае на озеречках белой россыпью цветет водяной лютик, темно-зеленой непроглядной изгородью обступает их камыш, нередко забираются в них с песчаных берегов кустики ивы-краснотала. Вот в них-то часто строят гнезда болотные, или водяные, курочки, старинное название которых — чертовы куры, а книжное — камышницы...

Макушка лета. Самая светлая, теплая и душистая пора. Полуденный ветерок, залетая в липовые урочища, уносит с собой медовый дух цветущих лип. Ночами благоухает орхидея северных лесов — любка. И земляника — самая ароматная лесная ягода поспевает на пригреве. Над сенокосными полянами в нагретом воздухе висит густая смесь всех травяных запахов. Но птичьих песен в тех же лесах день ото дня меньше. Еще до равноденствия один за другим перестали петь соловьи. После них, пропев несколько дней, смолкли дрозды, поубавилось поющих зябликов и коньков...

Март и после нестрогой зимы может снегопадами и морозами так заколодить дорогу весне, что даже у привыкших ко всем невзгодам ворон портится настроение. Но после равноденствия свежий снег и на ровных местах перестает сопротивляться солнечным лучам. Их тепло стекает по нагретым стволам, обтаивают замшелые подножия деревьев. На тусклой зелени крошечных островков жизни алеют спинки первых божьих коровок. Лихо барабанят дятлы, подкрепляясь кленовой пасокой. В низинах на лесовозные дороги натекает талая вода. Но в лесных оврагах, расчерченных голубыми тенями, тихо и холодно. Летят над лесом самые верные и ранние гонцы весны, а ей самой вроде как заказан вход в последнее прибежище зимы. Но это до поры до времени, пока в одни из дней не разнесется в безмолвном урочище заливистая трель, в отдалении, как полное эхо, прозвучит еще одна, а еще дальше — третья такая же: как сигнал весенней победы, зазвучат в прозрачном лесу удалые песни зябликов. И, не дожидаясь ночи, уйдет восвояси надоевшая всем зима...

Июнь — начало лета. Зной еще не опалил землю, хотя на песках, на степных косогорах, не дождавшись косы, посохли низкорослые ранние травы. Струятся на легком ветру блестящие перья ковылей, цветет разнотравье, и только стены обрывов и оврагов выглядят издали безжизненными пятнами на цветущих, зеленых равнинах. Но как раз у таких стен, пробитых темными отверстиями узких норок, можно повстречаться с самыми красивыми птицами степей и речных долин — семицветными, как радуга, золотистыми щурками.

Но прежде чем глаз различит в полуденном мареве хотя бы один птичий силуэт, донесутся негромкие и приятные на слух трели...

Без малого месяц прошел после солнцеворота. День еще долог, как в начале июня, росистые зори на лугах теплы и тихи. Скошены душистые травы, и куда-то исчезли беспокойные трясогузки. Давно не слышно коростеля и варакушек. На кустиках полыни и чернобыльника стрекочут длинноусые, под цвет листвы, кузнечики, шелестят, гоняясь за мухами, стрекозы да журчат береговушки, рея над спокойной водой и низенькой отавой. Эти звуки защищают тишину речных берегов. Без них она не устояла бы против самолетного гула, трескотни лодочных моторов и далекого грохота проносящихся по железным мостам поездов...

Воробей с острова Ява

Рисовка (Padda oryzivora) — самая известная и самая крупная из азиатских амадин. Эта птица входит в семейство воскоклювых ткачиков, относящееся к отряду воробьиных, и имеет несколько названий: яванский воробей, рисовый ткачик, рисовая амадина.

Самец и самка рисовки окрашены одинаково. Голова, горло, надхвостье, кроющие перья хвоста и хвост — черные. Стороны головы ниже глаз («щеки») — белые, как у большой синицы. Красно-коричневые глаза окружены, точно колечками, ярко-розовыми веками. Мощный и толстый клюв выглядит очень привлекательно: красновато-розовый у основания и розовато-белый по бокам и к кончику...

Малиновкой на Руси чаще всего называли зарянку. Это самое что ни на есть народное, широко распространенное название данной птички, которая принадлежит к дроздовой семье воробьиных птиц. Величиной малиновка, или зарянка, несколько меньше воробья, хотя также коренастого сложения, и на сильных — как и положено дроздовым — более высоких ногах. Со спины она выглядит невзрачной. Но нельзя не заметить оранжево-рыжего «солнца» на горле и на груди, за что ее и назвали зарянкой. Так же ярко раскрашена с боков голова, брюшко же белое.

Весной зарянки появляются в средней полосе одними из самых первых, вместе с дроздами, в последних числах марта — начале апреля, в зависимости от хода весны. Правда, первое время они держатся в гуще пойменного кустарника и не всегда сразу же начинают петь...

Славные и здоровые зимы на Русской равнине все чаще стали перемежаться с такими, которые до солнцеворота похожи погодой на затянувшееся предзимье, а после него — на преждевременное предвесенье. Тепло и сыро. На пеньках грибы денежки и вешенки. Цветут мокрица и веснянка. Сочится пасока из ран на кленовых стволах. Комарики летают, пауки не дремлют, грачи прутики на старых гнездах перебирают. И когда после такой убогой зимы солнце и теплые ветры отворяют ворота настоящей весне, трудно избавиться от сомнения: она ли это? Нет ледохода, нет половодья, пусто, как и прежде, в небе.

И, пожалуй, только птичьи голоса, которых не было слышно с прошлой весны, — верная примета, что произошла смена сезонов, что зиме — конец...

Поведение птицы изменилось. Декоративным птицам, живущим в доме, конечно, трудно создать условия, имеющиеся на свободе. Недостаток движений, однообразный корм или плохой уход могут привести к различным заболеваниям. Задолго до того, как болезнь проявится, многие пернатые своим поведением показывают, что что-то не так.

Нормальное состояние: здоровая птичка выглядит оживленной, бодрой, подвижной, щебечет или поет, не страдает отсутствием аппетита, старательно чистит перышки, внимательно наблюдает за всем, что происходит вокруг.

Болезненное состояние: птичка скучная, вялая, малоподвижная, нахохлившись и закрыв глаза, она безучастно сидит на жердочке и часто подергивает хвостом...