Зима кажется бесконечной. Уж и март наступил, а ей все конца не видно. Быть может, в этом году весна от нас отступилась?.. Но пара теплых дней все меняет. И хоть все еще лежит снег, и голые ветки деревьев мотает мартовский ветер, ощущение перемены, весеннее ожидание становятся столь острыми, что щемят душу.

Жизнь в лесу начинается раньше, чем замечает глаз, и чтобы не опоздать к началу ее, нужно отправиться в путь, когда еще не стаял снег, когда зима уже прошла, но нет еще и намека на радость и великолепие весны. Лес по-зимнему пуст и безмолвен, но... ивняки из серых стали цветными, стволы осины заметно позеленели, кроны березы, сквозные и жидкие зимой, вдруг как-то поплотнели и тоже налились цветом — то ли фиолетовым, то ли малиновым. Однако еще сколько теплых дней должно пройти прежде, чем все эти деревья проснутся окончательно, тронутся в рост, зацветут, зазеленеют! А вот ольха уже готовится цвести.

Скромная серая ольха открывает пору цветения в наших северных краях. Сухие, твердые ее сережки, всю зиму болтавшиеся на ветвях, вдруг упруго наливаются, окрашиваются тусклым пурпуром и — тяжелые, большие — тянут вниз концы ветвей. Да и сами ветви уже не мотаются на ветру из стороны в сторону, они гибко пружинят, раскачиваясь с мягкой грацией, всегда отличающей живые сучья от сухих.

Еще один теплый день, и дерево зацветает. Достаточно щелкнуть по ветке ногтем, как с сережки срывается облачко пыльцы. Еще одна теплая ночь, и все дерево начинает пылить. А меж тем еще и снег-то не сошел и весенние заморозки впереди...

Когда ольха в полном цвету, она уже издали останавливает глаз своей мягко рыжеющей кроной, хорошо заметной среди других, еще бесцветных. На ветвях видны черные, как тушь, деревянистые растопыренные шишечки — прошлогодние женские соцветия, из которых высыпались или еще сыплются семена, и теперь они сами готовы обломиться. Зимой снег под деревом будто пестрый ситчик: его усыпали золотисто-коричневые семена ольхи с круглыми крылышками.

Женские шишечки на ольхе остаются неизменными. Семена в них созрели еще осенью, но высыпать их к началу цветения дерево едва успевает, потому они и остаются на ветвях, пока не исполнят до конца своего назначения.

Почему ольха обгоняет в цветении другие растения? Да потому, что дерево еще прошлым летом подготовилось к этому: в середине лета на ветвях появились крохотные мужские сережки. Они росли до самой поздней осени и к зиме были уже обычного размера. В них было все, даже пыльца. Оставалось лишь дождаться весны — первой относительно теплой недели.

Мужские цветки ольхи очень мелкие, в одной сережке их не менее трехсот. Они спрятаны под чешуйки, защищающие их от холода и сырости. Зимой эти чешуйки плотно сомкнуты, и оттого сережка — как плотный шнурок. С теплом сережка быстро пускается в рост, ее стержень удлиняется, причем с поразительной скоростью — почти на глазах, чешуйки раздвигаются, она становится рыхлой, мягкой и тяжко обвисает.

Как и все наши деревья, опыляемые ветром, ольха дает огромное количество пыльцы — до 30 мг с одной сережки, а сколько их на дереве! И даже трудно представить, сколько в этом золотистом облачке отдельных пылинок, ведь каждая едва видна в лупу. Сухую пыльцу ольхи ветер несет очень далеко, и при хорошей погоде она не теряет жизнеспособности целый месяц!

Пыльники, спрятанные в мужских цветках, тем активнее открываются, чем суше воздух, а в сыром не открываются вовсе. Так дерево может переждать дурную погоду и высыпать пыльцу, когда сухо и тепло. Это очень важно, ибо в сырости пыльца сразу погибает. Женские сережки, поначалу очень маленькие, опылившись, заклеиваются смолой, растут, превращаются в шишечки, которые к осени деревенеют, и в них созревают семена. Цветет ольха самой первой, а плоды ее созревают лишь поздней осенью. Среди наших лиственных деревьев нет аналогичных примеров, у всех период созревания плодов гораздо короче.

Пыльца ольхи такая мелкая и сухая, что не прилипает к телу насекомых, когда они ее собирают. Пчелы поэтому не способствуют опылению растения. Но все же посещают ольху и собирают пыльцу (из нее-то и получается прополис!). Привлекает их, видимо, ее аромат. Ольхе, как дереву, опыляемому ветром, аромат не положен, так же как и яркие нарядные цветки. Но вопреки логике эволюции цветущая ольха, хоть и слабо, но все-таки пахнет. Перестраховка природы? Может быть... Зато вполне понятно, почему дерево цветет раньше распускания листьев — чтобы ветру был простор, чтобы пыльца не терялась, оседая на них.

Весна только начинается, а ольха уже отцветает. Мужские сережки, отпылив, вянут, ссыхаются и опадают. И только после этого начинают разворачиваться почки. Их, кстати,всегда легко узнать (а по ним и само дерево в зимнее время) — каждая сидит на ножке. Почки разворачиваются быстро, потому что так же, как и соцветия, они заложены еще прошлым летом. Одетые почечными чешуями, компактно сложенные, стиснутые листья были хорошо укрыты от мороза и даже слегка подросли за зиму.

Когда полностью развернутся листья, становится особенно наглядно, что в нашей среднерусской флоре два вида ольхи. У серой ольхи листья с изнанки сероватые, тусклые, а кончик их острый. У черной ольхи блестящие клейкие листья зелены с обеих сторон и вырезаны на кончике. Серая ольха названа так то ли по серой подложке листьев, то ли за свой гладкий светлый, серый ствол. Она растет часто как второстепенная порода в сыроватых лесах. Московская область — южный предел ее распространения.

Черная ольха всегда растет одна, без соседства других пород, ольшаник — тип коренного леса. Черная ольха — обычное дерево в европейской части нашей страны и в Западной Сибири.

Серая ольха неприхотлива. Она чаще встречается у воды, в сырых местах, плотные ее заросли окаймляют реки. До самых морозов стоят они зелеными (ольха не желтеет осенью), пока скукоженные, обожженные холодом листья не осыплются. Но ее же можно встретить и на вполне сухих почвах — на водоразделах, заброшенных пашнях, старых пожарищах, на порубках. Не успеешь оглянуться, как она уже поднимается стройными густыми зарослями, заслоняя, заполняя открытые до того поляны, залежи.

Если не косить пойменный луг, то и он зарастает деревьями, и прежде всех ольхой. В покос молодые березки и ольхи срезает коса, а если запустить луг, то он на глазах превращается в лес.

Здесь же, в пойменных лугах, непременно встретится и черная ольха. Она селится в дальней от реки части поймы, подпирающей коренной берег. Как правило, здесь выходят многочисленные ключи и потому сильно заболочено. Ольшаники занимают немалые площади; сырой лес из крупных деревьев подчас стоит в черной воде, усыпанной кочками осоки. Деревья и кусты оплетены, опутаны хмелем и пасленом, увешанным красными блестящими ягодами. Заросли крапивы, таволги в рост человека подымаются у стволов и на кочках и делают такие места труднопроходимыми. Какой-то особый запах и тяжкий зной застаиваются здесь; глухая тишина и неподвижность пейзажа настораживают, и кажется, что попал то ли в тропический, то ли в доисторический, то ли просто сказочный лес. В ольховых трясинах зазеваешься — ухнешь в топкую черную жижу; утонуть не утонешь, но испугаешься и перемажешься.

Ольховые трясины доступны только зимой, тогда и вырубают на них черную ольху. В отличие от серой черная ольха — крупное дерево с прямым стволом до 20 метров высотой, одетым темной, почти черной корой. Век ее недолог — 300 лет. В трясинах корни ольхи расходятся в стороны, не углубляясь особенно в почву, а в сухих местах приходится расти вниз — добираться до воды. Поэтому черная ольха оказалась очень полезной при закреплении приморских дюн.

Весной из шишечек черной ольхи прямо в воду высыпаются прошлогодние семена. Чтобы их собрать для посева, делают запруды и сгребают их с поверхности воды. Всякие семена ольхи, а выловленные из воды особенно, очень недолго сохраняют всхожесть — всего несколько дней. Потому-то из огромной массы выращенных деревом семяи вырастает немного растений — ничтожно малая доля урожая.

На корнях той и другой ольхи поселяются бактерии и актиномицеты, накапливающие азот,— это пополняет питание дерева и обогащает почву. Если откопать корешок ольхи, можно увидеть характерные рыжеватые вздутия на нем — будто его накачали воздухом и он раздулся, а местами оброс клубеньками. В них-го и живут микроорганизмы.

Древесина черной ольхи мягкая, легкая, хорошо режется; свежая — белая, а подсохшая — красноватая. В воде она не гниет и так же прочна, как дуб, почему ее и употребляют на сваи, на колодезные срубы, на мосты, крепи в шахтах и т. д. Широко используют ее и в столярном деле. Ольховые дрова уступают березовым, зато художникам дают превосходный уголь и лучше других коптят рыбу. Кору и женские шишечки используют для дубления и окраски кож, а также в качестве лекарства, молодые ветки идут на корм скоту.

Помимо этих двух видов ольхи, растут в нашей стране и другие — всего их у нас около десятка. Ольху встретишь и на Кавказе, и в Сибири, и на Дальнем Востоке. В Гималаях величественные деревья непальской ольхи стоят у воды, накрыв своей тенью сразу полдеревни. Рядом с таким деревом наша ольха — и серая, и черная — захудалая коротышка. Но для нас она мила и дорога! Потому что скромные ее цветы открываются первыми, возвещая приход весны.

На рисунке: ольха серая, 1 — верхушка цветущей ветки; 2 — женская короткая сережка; 3 — отдельная чешуйка женской сережки с двумя пестичнымн цветками; 4 — мужская сережка; 5 — отдельная чешуйка мужской сережки с тремя тычиночными цветками; 6 — созревшие шишечки; 7 — плод.