Этот боевой прием известен издавна. Даже само слово «таран»! пришло к нам из древнегреческого языка, где означало бревно с металлическим наконечником, которым проламывали крепостные ворота и стены.

Таран использовали на море, а с появлением авиации стали применять и в воздухе. И здесь выдающуюся роль сыграли русские летчики, утвердившие таран в качестве грозного оружия.

Историки во всем мире называют сегодня авиационный таран «русским феноменом».

«Моран» против «Альбатроса»

Имя штабс-капитана П. Н. Нестерова — человека, применившего первый в истории авиации таран, известно многим. И ниже мы расскажем, как он был осуществлен. Но справедливости ради надо отметить, что сама идея этого боевого приема была придумана не им.

Штабс-капитан П. Н. Нестеров (1887-1914) при оружии.
Фотография с автографом. 
РГАНТД. Ф. 348. Оп. 2. Д. 139. Л. 5.

...В 1912 году лейтенант флота Н. А. Яцук издал книгу «Воздухоплавание в морской войне». В ней автор впервые упоминает о таране как средстве ведения воздушного боя.

Н. А. Яцук

Интересна и история этой книги и жизненный путь ее автора. Родился Яцук под Ригой, с отличием закончил морское инженерное училище и одновременно курс технологического института. Служил инженером-механиком на миноносце «221», контрминоносце «Бодрый», затем на крейсере «Аврора»...

Миноносец «221» типа «Циклон»

Контрминоносец «Бодрый» (справа)

Крейсер «Аврора»

Октябрь сделает этот крейсер легендарным, а в самом начале века «Аврора» была одним из рядовых кораблей российского флота. Правда, признаки близкой бури уже носились в воздухе. И в 1905 году Яцук оказался, как тогда выражались, «замешан в бунте», то есть участвовал в революционных событиях. С флотом ему пришлось вскоре распрощаться. И бывший морской офицер решил посвятить себя небу.

Еще в 1909 году Николай Яцук познакомился с талантливым пилотом и инженером, тоже в прошлом морским офицером А. М. Мациевичем. Вскоре тот трагически погиб, потерпев аварию. Вот как описывал его гибель свидетель катастрофы выдающийся русский  поэт  Александр Блок:

...И зверь с умолкшими винтами
Повис пугающим углом...
Ищи отцветшими глазами
Опоры в воздухе... пустом!
Уж поздно: на траве равнины
Крыла измятая дуга...
В сплетенье проволок машины
Рука — мертвее рычага...

А. М. Мациевич

Записки Мациевича, беседы с ним, собственные мысли и рассуждения и были положены Н. А. Яцуком в основу выпущенной книги.

В 1913 году с этим образованным, до тонкостей разбиравшимся в авиации того времени человеком свела судьба самого П. Н. Нестерова. Яцук был первым инструктором, с которым Нестеров поднялся в воздух. Вместе с навыками пилотирования перешли к Нестерову и многие идеи Яцука, в том числе и его взгляды на таран, как на одно из средств воздушного боя.

Надо сказать, что аэропланы того времени не имели бортового оружия. В начале первой мировой войны авиацию использовали лишь для разведки и корректировки огня артиллерии. При встрече пилоты враждующих армий могли лишь погрозить друг другу кулаком или выстрелить, как на дуэли, из пистолета.

Такой способ ведения «боевых действий» не устраивал Нестерова. Он жаждал более активного столкновения с противником, искал для этого новые методы и средства. Например, сконструировал и приспособил к самолету длинный нож, намереваясь резать им полотно на крыльях вражеских аэропланов, возил с собой в кабине трос с грузом. Если такой трос намотается на воздушный винт, рассуждал Нестеров, то мотор противника наверняка откажет.

Но еще большие надежды Нестеров возлагал на искусство пилотажа. Умелый летчик, считал он, может так «насесть» на противника в воздухе, что под угрозой столкновения тот вынужден будет снизиться, а затем и совершить вынужденную посадку.

26 августа 1914 года Нестерову представился случай проверить свои теоретические рассуждения на практике. Вот что рассказывает о том памятном дне один из очевидцев боя, тогда авиационный поручик, а впоследствии советский офицер В. Федоров:

«Когда над нашим расположением появились три австрийских самолета, Нестеров ремонтировал свой «Моран». Наскоро закончив ремонт, он вскочил в самолет и взлетел, намереваясь использовать быстроходность и маневренность своего самолета, чтобы заставить кого-либо из австрияков совершить вынужденную посадку. Заметив взлетевший самолет, неприятельские аэропланы стали уходить в сторону линии фронта. Однако неполадки в моторе заставили приземлиться самого Нестерова. Заметив это, один из австрияков, известный в ту пору летчик барон Розенталь развернул свой самолет и низко прошел над ангарами, пытаясь их поджечь. Это еще больше рассердило Нестерова. Он наспех привел свой «Моран» в порядок и взлетел снова.

Он быстро догнал противника, поскольку «Моран» в полтора раза превосходил по скорости тяжелый «Альбатрос», на котором летел барон Розенталь. Вот они уже на одной высоте. Стремясь уйти от преследования, «Альбатрос» стал резко снижаться. Но «Моран» уже навис над ним, резко спикировал и протаранил противника колесами.

«Моран»

«Альбатрос» дал резкий крен и камнем упал на землю. Вывалился от удара и плохо закрепленный мотор «Морана». Но сам самолет все еще оставался в воздухе, плавно снижаясь по спирали, как будто пилот еще сохранял свою власть над ним.

— Жив! — эхом пронеслось над аэродромом.

Но радость наша была преждевременной. Самолет Нестерова резко накренился, клюнул носом и стремительно пошел вниз. Метрах в пятидесяти от земли пилот выпал из кабины...»

«Альбатрос» после тарана

Русские солдаты осматривают обломки «Альбатроса», тараненного П. Н. Нестеровым 26 августа 1914 года

Весть о подвиге Нестерова быстро разнеслась по фронтам. И несколько месяцев спустя таран повторил штаб-ротмистр А. Казаков. Он также ударил колесами своего «Морана» по крылу вражеского самолета. Расчет на сей раз оказался точнее: противник рухнул на землю, а «Моран» Казакова с поврежденным винтом и шасси благополучно приземлился.

Штаб-ротмистр А. Казаков

Так таран стал эффективным средством ведения воздушного боя. Русские, а потом и советские летчики продолжали использовать его и с появлением на самолетах бортового оружия. Например, первый в мире ночной воздушный таран совершил лейтенант Е. Степанов — советский доброволец, сражавшийся в небе Испании. Осенью 1937 года он атаковал на своем И-15 итальянский трехмоторный бомбардировщик «Савойя-Маркетти-81», а когда кончились патроны, сбил его таранным ударом.

Е. Степанов

И-15

Итальянский трехмоторный бомбардировщик «Савойя-Маркетти-81»

Методика тарана продолжала совершенствоваться и на Халхин-Голе.

Во время одного из боев старший лейтенант В. Скобарихин заметил, что на поврежденную машину его однополчанина набросились сразу два японских истребителя. Выручая товарища, самолет Скобарихина ударил по врагу винтом и левой плоскостью.

Старший лейтенант Витт Скобарихин

Через несколько дней таранил вражеский самолет лейтенант А. Мошин. Сбил вражеский бомбардировщик таранным ударом капитан В. Кустов. Командир звена В. Рахов срубил винтом хвостовое оперение японского самолета и приземлился на своем аэродроме...

Так множился опыт таранных ударов, на которые отваживались лишь советские асы. Этот опыт весьма пригодился нам в час главных испытаний — во время Великой Отечественной войны.

...Плюс хладнокровие

В то утро 22 июня 1941 года фашистская авиация напала сразу на 66 наших аэродромов. В час, когда по радио только объявляли о начале войны, боевые краснозвездные машины уже приняли первый бой.

Наши летчики дрались отчаянно. Счет таранам открыл старший лейтенант И. Иванов. Его часы, остановившиеся в момент столкновения, показывали 4 часа 25 минут... В 5 часов в небе Белоруссии Д. Кокарев срезает хвостовое оперение «мессер-шмитту»... В 5 часов 15 минут в небе Западной Украины Л. Бутелин бросает свою «Чайку» на вражеский бомбардировщик... В 5 часов 20 минут уничтожает один «хейнкель» пулеметным огнем, а другой — тараном С. Гудимов... Между 5 и 6 часами утра таранит боевой «мессершмитт» на фанерном У-2 неизвестный советский летчик... Между 6 и 7 часами таранит врага в небе Прибалтики В. Лебеда... В 7 часов утра А. Протасов бросает свой скоростной бомбардировщик в лобовую атаку и врезается в машину врага...

Этот список можно продолжить. Только за первый день войны советские летчики таранили врага 19 раз! И это не был жест отчаяния. В Центральном архиве Министерства обороны хранится уникальный документ. В «Указаниях по воздушному бою летчиков-истребителей», подписанных заместителем командующего истребительной авиацией ПВО страны полковником Пестровым, говорится:

«...Таран — форма боя, применяемая только советскими летчиками и основанная, во-первых, на беззаветной преданности своему народу, во-вторых, на трезвом расчете, на умении, хладнокровии, быстроте решения, сообразительности и летном искусстве наших истребителей...»

И далее: «...Таран является актом величайшего героизма и самоотверженности, но отнюдь не актом самопожертвования. Таран надо уметь делать».

На четырех страницах этой уникальной инструкции, с которой были ознакомлены все летчики времен Великой Отечественной войны, подробно рассказывается, как его «надо уметь делать».

...Таран применять по хвостовому оперению, так как удар по крылу и фюзеляжу не всегда приводит к уничтожению самолета.

Удар наносить винтом. На длинноносых истребителях (ЯК, МИГ, ЛАГГ) это совершенно безопасно для летчика.

Удар рекомендуется наносить сзади, имея небольшое принижение.

Рубить правую половину хвоста, так как летчик во время полета обычно смотрит в левую сторону и заходить слева ему удобнее.

К моменту удара истребитель должен иметь скорость, лишь на 10—15 км/ч превышающую скорость противника. Иначе удар будет небезопасен и для самого атакующего.

Мы показывали пожелтевшие листки этой инструкции трижды Герою Советского Союза, маршалу авиации А. И. Покрышкину. Он внимательно прочел их, сказал:

— Все верно. Так оно и было... Таранный удар — оружие летчиков с железными нервами. Попробуйте представить себе решающий миг, за который надо успеть принять решение идти на таран и провести в уме молниеносные расчеты. А затем — оглушающий треск, скрежет, встряска всей машины, вплоть до потери сознания и атакуемым и атакующим. Короток этот миг — от 0,15 до 1 секунды, но это от 30 до 75 ударов винтом по машине врага. И правда, что таранов фашисты невероятно боялись. Я сам это чувствовал в небе. Ведь на малых дистанциях за хвостом бомбардировщика наш истребитель был неуязвим: попадал в мертвый конус обстрела. Гитлеровский летчик, которого таранил младший лейтенант Грул, заявил на допросе: «О таранах на Восточном фронте ходили слухи, но мы поначалу не верили в их осуществление. Какая же это страшная вещь!..»

Так выполнял таранный маневр младший лейтенант В. Талалихин, атакуя в ночном небе Подмосковья вражеский самолет, летевший бомбить столицу.

На сегодняшний день установлено: в 1941 году советскими летчиками было совершено 192 тарана, в 1942-м — 165, в 1943-м — 163, в 1944-м — 54, в 1945-м — 22. Дата еще 8 таранов пока неизвестна. Всего 604 таранных удара! Защищая небо Москвы, летчики 6-го истребительного корпуса совершили 30 таранов. И лишь пять пилотов из тридцати погибли при столкновении машин. Остальные или благополучно сажали машину, или спускались на парашютах.

Все по науке

«Вместе с эрой винтовой авиации ушел в прошлое и «русский феномен» — воздушный таран»,— писал в 60-е годы прошлого столетия один из западных военных историков. Утверждение его, казалось бы, было небезосновательным. У реактивных сверхзвуковых истребителей нет ни разящего винта, ни мощных плоскостей. Однако жизнь рассудила иначе.

Это случилось 18 июля 1981 года. Гвардии капитан В. Куляпин получил приказ уничтожить самолет-шпион, летевший над нашей территорией. Задача осложнялась тем, что самолеты летели бок о бок — Куляпин пытался поначалу принудить нарушителя к посадке. А без необходимого расстояния между перехватчиком и целью ракеты не действуют. Отстать же от противника на дистанцию пуска Куляпин не успевал — граница в нескольких километрах, и нарушитель мог уйти безнаказанно.

— Иду на таран! — передал советский пилот на командный пункт.

Первая попытка оказалась неудачной. Куляпин собирался поднырнуть под длинное крыло чужого самолета и ударить по нему фюзеляжем. Подлетел ближе, примерился. Нет, удар придется по собственной кабине.

Изученный на тактических занятиях опыт Великой Отечественной войны подсказал летчику правильный выход — удар нужно нанести по хвосту нарушителя. А ударить — мощным килем своего истребителя!

Наш самолет еще раз зашел снизу. Над головой пилота навис стабилизатор самолета. Пора!.. Плавно взята на себя ручка управления, и киль истребителя ударил по стабилизатору машины. Потом еще! Истребитель жестко затрясло. Нарушилось управление самолетом. Куляпин взялся за поручень катапульты...

Когда над головой раскрылся купол парашюта, советский летчик увидел падающий самолет-нарушитель. У него был начисто срезан правый стабилизатор. Все было сделано по науке!

Авторы С. Верховский и Н. Саутин