В сыром лесном понизовье, среди тенистых зарослей и на закустаренном лугу обязательно отыщутся эти травы. Белые пятилепестные венчики на тонких невысоких стеблях, зеленые мелкие листочки — нижние на коротких черешках, а верхние и вовсе сидячие — такими на первый взгляд покажутся звездчатки, в изобилии рассеянные по всему умеренному поясу земного шара. И род их не скуден: только в нашей стране найдено и описано более 50 видов. Неважные в роли кормов, звездчатки скорее представляют некоторый интерес как лекарственные и медоносные растения. Есть и просто надоедливые сорняки, беззастенчиво нахлебничающие в полях и на огородах. Необыкновенно привязчива звездчатка средняя, или мокрица (Stellaria media),— у мастеров гряд с нею особые счеты...

После сброса талых вод солнце наскоро подбирает лишнюю влагу. На буграх уже обсохла почва, прогрелась заметно. Теперь и в редколесье станет посуше. А как шибче дохнут теплые вешние ветры, со дня на день проглянут первые цветочки. Трогательно видеть их до зеленого полога листвы. Среди этих трав немудрено отыскать живучку ползучую (Ajuga reptans), ютящуюся подле комлей стволов, по кустарникам, на склонах да увалах. Если в начале мая пройтись лугом, то и там на гривах повстречается непритязательная травки. Оттого и живучка, что после снега живая. И к тому же цветет наперекор жестким утренникам.

Долго виднеются лазоревые венчики живучки. Уже и пологом зеленым накроются деревья, и листва загрузнет, заматереет, а эта стойкая, живучая травка все не прекращает цвести. С мая по середину июля держится украшенной...

«Есть трава именем плакун, растет возле рек и озер высока, в коноплю, цвет багров...» — так старинная народная молва представляла одно из загадочных растений — дербенник иволистный. В этом описании, по существу, все точно. Дербенник действительно растет возле рек и озер, стебли его тонкие, гранистые и высокие, как у конопли, оканчиваются багровыми или лиловыми соцветиями. Что касается прозвища плакун, — иволистный дербенник им наделен с времен незапамятных. Сначала это прозвище возникло в преданиях и сказках, затем проникло в ботанический обиход, соперничая с научным названием уже которое столетие.

Плакун-трава, согласно легендам, «открывает приступ к заклятому кладу», превозмогает нечистую силу, заставляя плакать злых духов. Собирали плакун на утренней заре в Иванов день. При выкопке корня никаких железных вещей иметь с собой не полагалось...

Юное лето — июнь справляет праздник свежей листвы. Клейкая, душистая, прочная, она преображает, разлохмачивает кроны, зеленым ливнем низвергается с высоты и вроде бы смеется, нежась на солнце. А разнотравье вроде россыпей самоцветов. Каких только нет тонов и красок! И больше всего аметистовых вероник, бирюзовых колокольчиков, лазуритовых гераней. Решительно нет времени краше и радостней. Лес в такую пору переполнен гомоном птиц, пропитан плодотворными соками земли, трав, деревьев. Пресекаются натиски холодов с их ознобными утренниками и хмурыми, заливистыми от ветров днями.

Посетите в такую пору влажную лесную опушку, и вы навсегда полюбите статную, загадочную травку — горец змеиный (Polygonum bistorta), по-другому — раковые шейки. И что за странное прозвище — раковые шейки, отчего бы оно? Но сперва о внешности растения, на вопрос ответим после...

Она зацветает поздно, в самый разгар лета. К этой поре и птицы смолкают, и нет в природе тех юных красок, чем так пленяли сочные травы. Да и неброска буквица, разве только когда приглядишься к ней, поверишь в ее оригинальность. Внешне она несколько напоминает глухую крапиву, только не так лохмата. Стебель буквицы тоже четырехгранный, листья волосистые, крупные цветки собраны на верхушке стебля. Как и глухая крапива, растение это из семейства губоцветных, особо почитаемого пасечниками, славится нектаром.

И все же буквица изящнее своих напарниц. Ее нижние листья широкие, продолговатые, на длинных черешках. Приблизительно такие же у свеклы, но те гладкие, а эти шершавые, пушистые. Листья буквицы так характерны, что, когда у других растений бывают такие же, их называют буквицелистными. Так, на горных лугах Тибета обитает голубой мак — прелестный «небесный» цветок...

«Куда ни оглянись, все цветы, цветы и цветы. Вон там, меж чернолесья, выдалась небольшая сухая полянка — ровно камчатыми скатертями укрыта она: то кашка, медуница и пахучий донник в цвету стоят. Бортевые пчелы, шмели, осы, шершни тучами носятся над ними, громко жужжа на разные голоса». (П. И. Мельников-Печерский. «В лесах»)

Не знаю почему, но воспоминания о той или иной траве неизменно возвращают меня в детство. При упоминании о доннике сразу же возникают в памяти жаркий июльский день, проселочная дорога, ведущая из Юрьева-Польского в рощу Емшаниху, и мы с другом, шагающие по пыльной дороге с корзинками в руках. Несколько дней назад прошли обильные дожди, и в роще, по слухам, появились первые грибы...

В позапрошлом веке интеллигентные люди в России с увлечением собирали и высушивали растения, составляя гербарии. Этим делом «баловались» даже морские офицеры. Об одном из них — Шлиппенбахе, служившем на русском фрегате «Паллада», мы рассказывали в статье о рододендроне. В честь этого офицера назван один из красивейших рододендронов мира — рододендрон Шлиппенбаха.

На картине известного русского живописца Василия Григорьевича Перова «Ботаник», написанной в 1874 году, изображен один из таких собирателей растений.

Но «чудачество» возникло в России значительно раньше. Вспомним стихотворение
А. С. Пушкина «Цветок», написанное в 1828 году...

В Петров день (29 июня по старому календарю) в средней полосе России вдоль дорог, на пустырях хорошо заметны растения с голубыми соцветиями, украшающими длинные, прочные и гибкие стебли-хлысты. В народе эту траву называют Петровыми батогами. Ее соцветия, подобно крошечным локаторам, поворачиваются вслед за солнцем, из-за чего это растение именуют еще солнцевой травой, солнцевой сестрой. Это — цикорий обыкновенный. Другие его названия — попутник черный (из-за приуроченности к путям-дорогам), желтяница (из-за способности окрашивать ткань в желтый и красивый кремовый цвета), шкерда, серпник.

В старину скромному цикорию приписывались волшебные свойства. Так, например, в русских народных травниках можно прочитать, что он делает человека невидимым, защищает от стрел. В народе верили, что соком этой травы ведьмы поят девушек, чтобы те кричали как сороки. Чехи же приписывали цикорию свойства сказочной «разрыв-травы» — он якобы обладает способностью разрывать замки и цепи...

«Накануне Аграфены Купальницы, за день до Ивана Купалы, с солнечным всходом по домам суета поднимается. Запасливые домовитые хозяйки, старые и молодые, советуются, в каком месте какие целебные травы в купальские ночи брать: где череду от золотухи...» (П. И. Мельников-Печерский. «В лесах»)

В детские годы мы любили купаться в речке Колокше. Какой только живности не водилось в ней тогда! Жуки-плавунцы, разнообразные моллюски, пескари, плотички, голавли, головастики и взрослые лягушки... Рыбу мы ловили корзинками. Вытащишь корзинку из воды и долго рассматриваешь набившуюся в нее мелюзгу. А когда после купания или рыбной ловли ступишь на берег, в одежду тотчас же вцепляются семена растущей вокруг череды. Так произошло мое первое знакомство с этим растением...

Кто из нас в детстве, бегая по лугу, не искал среди травы нежные кисловатые листочки щавеля! Это растение давно заметили и употребляли в пищу и наши далекие предки. Некоторые специалисты даже считают, что название «щавель» произошло от слова «щи».

Появляющиеся весной вскоре после оттаивания почвы, листочки щавеля нередко использовались для приготовления зеленых щей. День 3 мая (по старому календарю) на Руси так и назывался — «Мавра — зеленые щи». К этому сроку запасы капусты уже иссякали и хозяйки варили первые щи из свежей зелени щавеля, крапивы и кислицы...