...Пыльный пригородный автобус, скрипнув тормозами, остановился у серого приземистого здания сельской автостанции. Пассажиры, слегка одурманенные дорожной тряской и духотой, медленно выбирались на солнцепек и лениво разминали затекшие ноги. Мы прибыли в Узунагач — небольшой поселок Алма-Атинской области, где сотрудники Зоологического института в течение целого ряда лет наблюдают за одной из крупнейших в Казахстане колонией летучих мышей — остроухих ночниц. Обосновались зверьки на чердаке старого двухэтажного здания в центре поселка и даже среди дня выдают свое присутствие несмолкающим попискиванием...

Древняя индийская легенда повествует: когда мир был молод, дерзкие великаны посягнули на права богов, и разразился меж ними бой. Страшен был гнев богов, и в панике бежали уцелевшие великаны... На поле боя остались лишь щиты и павших и бежавших. Для того чтобы неповадно было людям впредь гневить богов, а также ради сотворения еще одного чуда они вдохнули жизнь в эти щиты. И расползлись щиты по земле, обросли лапами, головами и хвостами, превратившись в черепах.

Палеонтология объясняет происхождение этих рептилий не столь драматично и не столь просто. Впрочем, миллионы драм стоят за происхождением любого вида, а черепахи как-никак целый отряд, насчитывающий 210 видов. Из 26 семейств черепах до наших дней дожило меньше половины, а произошли они от примитивных рептилий котилозавров еще в триасе...

Мы путешествовали по Заилийскому Алатау — одному из хребтов, входящих в состав Алма-Атинского заповедника. Наблюдать за пернатыми и четвероногими обитателями гор приходилось по утрам, еще до восхода солнца. В эти часы выбираются из каменных россыпей на утреннюю кормежку сурки, пищухи, а если подняться повыше, то можно повстречаться с горными козлами.

В одно такое утро мы с женой возвращались в лагерь после съемки пищух, обосновавшихся на отлогом безлесном склоне среди нагромождений гранитных глыб. Вела нас узкая тропинка, петлявшая среди скал и вековых тяньшаньских елей. В лесу еще властвовала ночная прохлада, хотя на прогалинах, где солнце успело пригреть землю, уже жужжали пчелы и порхали бабочки...

Кабан так же мало похож на домашнюю свинью, как дворняжка на волка,— считают одни. Другие видят между диким зверем и его собратом, живущим на всем готовом, немало общего. Правы, пожалуй, и те и другие, однако при всем том кабан, или, как в старину его называли, вепрь, зверь незаурядный, и внешность у него весьма оригинальная.

Приземистый, на крепких коротких ногах, кабан заворожит кого угодно. Нет, удивление вызывает не его густая темно-бурая щетина и не грива на холке. И, конечно, не глаза, с которыми, кстати, кабану не очень повезло: они не только маленькие, но и видят в основном лишь то, что рядом и внизу...

Скорпионы, пауки... Не счесть легенд, рассказов, былей и небылиц, связанных с этими насекомыми. Чего им только не приписывают, в каких грехах не обвиняют, а все оттого, что укусы их болезненны, да и внешне они не очень привлекательны. Но не тронь их — они никогда не нападут первыми. Нет у них агрессивности против человека. В этом я убедился в лаборатории ядовитых членистоногих Копетдагского государственного заповедника, куда меня привез его директор кандидат биологических наук Иван Семенович Сух.

Сотрудники лаборатории — арахнологи (так называют специалистов, изучающих паукообразных) отбирали яд у скорпионов. Из большой белой ванночки, где кишмя-кишели очень похожие на обычных речных раков скорпионы, брали по одному, подносили к специальному аппарату и легонько дотрагивались до хвоста маленькими электродами...

Издревле многочисленные мифы, легенды, сказания окружали змей таинственным ореолом, наделяли их мудростью и волшебством. Немало племен и народов поклонялись этим животным. Но особенно почитались они в Древней Греции, где стали символами мудрости, здоровья и врачевания. Именно поэтому Афину, Асклепия и Гигнею неизменно изображали с их верными спутниками — змеями. Люди настолько уверовали в их лечебные способности, что вот уже многие века змея, обвивающая чашу, служит эмблемой медицины. Суть ее объясняют такой легендой. Считалось, что змеи знают целебную силу растений. Чтобы овладеть этими секретами, человек должен был сам ненадолго превращаться в пресмыкающееся...

Аквариум — уголок подводного мира в доме. Радует зелень растений. Изумительная окраска рыбок, снующих между стеблями, притягивает взор. Человек, рассматривая аквариум, отдыхает. К тому же, установлено врачами, занятие это нормализует кровяное давление, дает отдых глазам, снижает беспокойство. Наличие большого или нескольких аквариумов уменьшает сухость воздуха в городской квартире, а значит, снижает вероятность заболеваний дыхательных путей, возникновения вирусных инфекций, передающихся воздушным способом. А главное, аквариум — это очень красиво, независимо от того, кто в нем живет. Если растения свежи и хорошо растут, рыбки здоровы, а вода прозрачна, значит, все в порядке...

Минул летний солнцеворот. Давно отпели свое соловьи. Но не стали тише теплые ночи, потому что набирают силу несметные хоры певчих насекомых. По межам и обочинам, стоя возле норок, пиликают лобастые сверчки. Длинноусые кузнечики забираются повыше, до макушек самых высоких деревьев. Стрекотание трубачиков, заполняя речные долины, глушит голоса медведок и цикад, а заодно и ленивое ворчание лягушек.

Зато на полянах и сечах сухого бора, где зной и тишина в полдень, там ни звука и в самую темную полночь, и при полной луне. Кажется, приложи ухо к земле и услышишь, как растущий гриб раздвигает скрипучие песчинки, чтобы к утру выставить под росу бледноватую шляпку. Бесшумен полет козодоев и сов, неуловимо на слух осторожное скольжение гадюк. Молча ткут тенета лесные пауки, беззвучно движутся в траве зеленоватые фонарики светляков... В таких-то глухих местах и удается послушать ночную песню лесного жаворонка — юлы...

Зимой даже в маленьком городке птиц несравненно больше, чем в любом заповедном лесу. Но кто они — эти пернатые, которых не манят теплые края? Воронья семья, воробьи, синицы, голуби. Эти — всегда. А еще в городах могут зимовать снегири, чечетки, дятлы и совы, а где вода — кряквы. В иные годы к этому списку и добавить больше некого, в другие же можно не в конец десятка поставить зимних скитальцев, которые, не обращая внимания на щедрые кормушки, до весны живут исключительно на ягодном корме: хохлатых аристократов — свиристелей и крупных, красивых дроздов-рябинников. И в эти дни, когда тяжелеет шапка зимы, кто-нибудь да обратил внимание на этих дроздов, неторопливо обрывающих крошечные плоды с тех декоративных яблонь, которые растут и в сквере у Большого театра, и возле Московского университета, и во дворах, и на бульварах столицы...

В последнюю летнюю ночь, после жаркого бездождья, приглушенно рокоча, играя багровыми сполохами, без ветра проплыла из-за Дона туча-великан и разразилась грозовым ливнем. Утро нового дня проснулось по-летнему теплым, но по-осеннему туманным. На каждой травинке, на листьях деревьев, на сосновых иглах и кончиках шишек повисли тяжелые чистые капли. И, не спускаясь к лужам, пили воду тех капель лесные птицы, тихонько перекликаясь друг с другом.

Тих был лес и тиха вода в маленькой речке: ни рыбешка не плеснет, ни утка не крякнет. Серой беззвучной тенью опустилась у берега цапля, защебетали в никлых тростниках касатки, но ничего не изменилось от этого на сонной реке. Однако тяжелая сонливость, висевшая над берегами, мгновенно пропала, как только просвистел зимородок, усевшись на низеньком лодочном столбике...